Дверь в никуда. Глава первая. Губернаторский дом. Дама под вуалью
Надо признать, размах у этого гаврика наличествовал. Пошлым евроремонтом Колька-свиновод (погоняло по старой профессии дали) не заморачивался, - сразу нанял толковых реставраторов. А те и фигурный паркет восстановили, и декоративную лепку на потолке подновили. Даже стильные хрустальные люстры «под старину» нацепили.
Скелетюк тоже внес свой посильный вклад в высокое искусство дизайна и архитектуры. От всей своей руководящей души скомандовал работягам убрать мусор и разбить на заднем дворике огородик, чтоб на столе свежие и экологически чистые овощи не переводились.
А, кроме того, обнес свежевыкупленный особнячок кирпичной стеной крепостных габаритов. Это, наверное, чтобы благодарные сограждане из гранатомета в окно не запулили.
Только вот пожить, как средней руки помещик, слуге народа не удалось – очередная революция приключилась. После нее хозяин исторической недвижимости что-то не поделил с новым революционным начальством, оказавшимся не менее жадным до чужого, чем он сам. И драпанул за бугор – только не смазанные салом пятки засверкали.
Кто-то болтал, будто Скелетюк осел в Москве, кто-то вроде как видел его в испанском «сливочнике» Марбелье, где уже давненько обзавелся «запасным аэродромом» Петя Вайсман, широко известный в узких кругах под кличкой Президент. Но не суть. Благодаря беглому губернатору Славке Топалову в кои-то веки повезло.
Вычуханный особнячок за коммунальные долги снова выставили на продажу, и знакомый маклер его первого навел. Не на халяву, понятно. Сто тысяч «зеленых», скопленных за десять лет из жалованья капитана греческого сухогрузного корыта, за историческую хату ушли со свистом – вместе с маклерскими комиссионными.
Но Слава не жалел: всю жизнь по общагам да съемным квартирам мыкался, а тут вот он – свой дом, куда и жену привести не стыдно. Тридцать два уж стукнуло – пора бы. Достало уже мокрощелок из ночных клубов в койку таскать, и по грязным портовым барам ошиваться!
Ну, так вот. Новым домом Славка наслаждался уже неделю. С обустройством разобрался быстро: резную мебель «под Италию» у давнего приятеля выкупил. С Толстым не один литр был выпит. И не одна баба на двоих оттрахана в бытность того хозяином маленького заводика по изготовлению резиновых дубинок-«демократизаторов» и прокладок. Санек, он же Толстый, холостяковал, и жил широко - на угощение лучшему другу никогда не жлобился.
Но в кризис его заводик прогорел вчистую: с «демократизаторов» все на стволы перешли, а прокладки под сантехнику стали возить турецкие да китайские.
Тут Толстого угораздило невзначай еще и кредит без возврата у банка утянуть. И пока его на те же стволы не поставили, он срочно распродавал манатки, готовясь перебраться на запасной аэродром. Поделился новостью по секрету: прикупил себе у раньше драпанувшего землячка долю туристической фирмы где-то в Лиссабоне.
Особо приглянулись Славке у Толстого кресла – основательные, как он сам. Одно из них обосновалось теперь у помещичьего камина, придавив своей тушей потертый афганский ковер, привезенный из очередного рейса в заморскую тьмутаракань. А на его туше взгромоздилась тушка Славкина, благостно придремавшего у живого огня ближе к тихому августовскому вечеру.
Скрутившись в клубок не хуже какого-нибудь откормленного котофея, беззаботно кемарил осевший на сухопутье капитан, откликавшийся на моряцкую кликуху Мастер. И снился разомлевшему Мастеру какого-то лешего не бескрайний океан, и даже не предштормовой аврал на палубе, а чертова дверь, которую он нарыл в чуланчике у кухни помещичьего особнячка.
Когда с нее смахнул полотно густющей паутины, развешанной какими-то особо трудолюбивыми паучарами, дверь оказалась всем дверям дверь. Из мореного дуба с какими-то мудреными вставками, шикарной бронзовой ручкой в виде гостеприимно протянутой навстречу ладони. Сперва прикинул: может, черный ход за ней? Куда там: глухая стена! И, стало быть, загадочная дверь совершенно никуда не вела.
Хотел было Славка ее выломать, а проем уже самому кирпичом заложить – руки-то из правильного места растут. Но рушить такую красоту, явно древнюю, не решился, и дверь помиловал. Махнул он на эту загадку рукой. Вот только лакированная зараза с ручкой взяла паскудную моду уже второй день ему сниться.
Снится, понимаешь, злодейка, ни к селу, ни к городу, а в нее вроде как еще и тарабанят. А ты среди ночи, как подорванный, вскидываешься открывать. И только потом до тебя спросонья доходит, что в ЭТУ дверь никто и никак ломиться не может, а колотится у тебя только пульс в дурной башке.
Ну вот, глаза продрал - опять во сне стучали. Раздолбать ее все-таки, что ли: может, хоть сниться перестанет. СТУЧАТ? Кажись, то ли крыша едет, то ли пришла ли к тебе, господин капитан, рыженькая такая белка в тельняшке, по старой памяти! Так вроде и за галстук давно не закладывал – с чего бы?
Черт тебя дери, стучат!!! Пойти открыть, что ли, на автомате подумал Славка. И тут же сам себя одернул – дури-то не поддавайся! Но настойчивый стук послышался опять.
Титаническими усилиями стащив себя с мягкого кресла, разнервничавшийся новосел подошел к двери в чулане. Стук прекратился, и Славка дал себе твердый зарок назавтра навестить психиатра, пока поздно не стало. Едва он зашаркал обратно к почти прогоревшему камину – дровишек подбросить, угли кочергой пошевелить, как новый стук из чулана прокатился по тихому дому пулеметной очередью!
Повернувшись, Мастер решительно «пожал» ручку, и... тяжелое дверное полотно откинулось в сторону. Екнуло сердце. Из проема надвинулся какой-то серебристый туман, и отчетливо пахнуло вербеной. В тумане уплотнился чей-то тонкий силуэт, и послышалось сердитое: «Сколько можно людей на пороге держать?».
Онемев, окончательно ошалевший от такого поворота Славка «на автомате» посторонился, и в доме по паркету зацокали каблучки. Дама из двери в никуда и впрямь оказалась хоть куда – кареглазая брюнетка с кудрями до...гм, талии. Лет двадцать, и все при ней, тут же прикинул Славка.
Точно в его вкусе, но одета как-то старомодно: шелковое платье до щиколоток, еще и шляпка с вуалью. Решив соответствовать наряду и стилю дамы, чуточку опомнившийся, и снова бравый капитан приглашающее повел рукой, и куртуазно вымолвил: «Приветствую вас в моих пенатах, прелестная гостья».
- Это с чего это я гостья? Я тут хозяйка. Зовите меня Лизой. Лиза Никольская, ву компрене? А дом мой папА отстроил, чтобы зимой из поместья наезжать, - чуточку резковато откликнулась незнакомка из серебристого тумана.
- Лиза, какой папа, какое поместье? Это чего, рейдерский захват? – как-то глупо вякнул севшим голосом совершенно потерявшийся в пространстве кэп.
- Что такое рейдерский захват, я не знаю. Но давайте присядем, - я все вам объясню, - парировала незнакомка. – И...что-то жарковато сегодня. Предложите даме шампанского – пусть человек принесет из погреба.
Не очень соображая, кто такой этот человек, если больше в доме никого нет, и где возьмется погреб, Славка про шампанское все же понял – машинально поплелся к холодильнику за бутылкой. Достал из шкафа «унаследованные» от Толстого бокалы, и взялся откупоривать игристый напиток. Остановила ехидная реплика: «Пить шампанское на кухне – фи!». Пришлось перемещаться в гостиную, а заодно и представиться.
Холодное шампанское прекрасная дама отпила с видимым удовольствием. И с тем же удовольствием просветила «виночерпия».
- Видите ли, мон ами Слава, когда наш дом только строился, прабабка Софи Павловна распорядилась вделать эту дверь прямо в стену. А ее она привезла с собой, уж не ведаю, откуда - тайн у прабабки хватало. ПапА ворчал из-за такой нелепицы, но перечить не решился – грандма Софи семейство в кулаке держала, и было в ней что-то ведьмовское...
Всю жизнь роковая красавица прабабка ничем не болела, но на старости лет сгорела в два дня от инфлюэнцы. Перед смертью подозвала меня, взяла мои руки в свои, и сказала только: «Помнишь дверь в никуда? В свой день и час она откроется, и ты узнаешь, когда – она тебя позовет».
Вот и позвала – слова грандма оказались чистой правдой. Разве я могла упустить такой шанс? – гордо выпрямила спину «оккупировавшая» второе кресло брюнетка.
Верить ей Славка не особо верил. Но и принимать ее за какую-то лохотронщицу уже не принимал. Открывшаяся и потом сразу захлопнувшаяся дверь существовала наяву, и это был факт. Тем более, что стук из чулана опять повторился, а кэп уже без колебаний встал, чтобы распахнуть ее снова – принимать гостей, так с размахом.
Уловив его взгляд, кареглазка Лиза вдруг также вскинулась, и словно клещами, вцепилась в мужское плечо: «Прабабка говорила – никогда не открывай ТУ ДВЕРЬ к ночи. Иначе к тебе придут из ночи!». Голос у девушки был таким искренне - тревожным, что Славка проникся - его даже испарина прошибла.
- Ну и что будем со всем этим делать? – обреченно осведомился вконец обалдевший от всех этих тайн собеседник, как-то незаметно перешедший с красоткой на ты.
- Да ничего особенного, мон ами. Я просто хочу узнать, как вы живете сейчас, и вернусь к себе, когда дверь откроется снова. Ведь я могу чуточку пожить в своем доме? – лукаво прищурилась рисковая девица.
- А..куда вернешься? - рискнул удовлетворить жгучий интерес Славка
- Сюда, в этот дом. Только он будет еще почти новым, - услышал кэп.
Лиза бродила по комнатам особняка, осваиваясь, как мурлыка на новоселье. И тоже чуть ли не мурлыкала от удовольствия по поводу обилия впечатлений. Холодильник у нее, правда, бурных восторгов не вызвал, как и извлеченная из его нутра колбаска на бутерброды – «как вы такое едите – у нее вкус бумажный». Компьютер у Славки еще не подключили к Интернету, так что ворох электронной информации на голову бедной девушки ее невольный гид вывалить не смог.
А вот у телевизора настырная дама залипла надолго – освоившись с пультом, гоняла ящик с канала на канал, и попутно задавала вопросы. Наряды эстрадных герлс с музыкальных каналов заставили ее чуточку покраснеть, но оправилась она быстро. Похоже, все-таки досталось Лизе от таинственной прабабки толика ведьмовства.
Лекция по истории на век с лишним вперед тоже не оставила ее равнодушной – кареглазка то ужасалась, то дивилась.
Поняла, что на наших просторах распались две империи подряд. Но когда услышала, что Славкина страна воюет с такими же нищими бедолагами – куском почившей в бозе Российской империи, то просто ничего не поняла. Для нее это было все равно, что правая рука воюет с левой. Хотя война и «с той стороны» присутствовала – с немцами.
И той, и другой войны Лиза побаивалась. Но кэп, намотавший за последние годы несколько кругосветок, и сам много чего в толк взять не мог. Лишь успокоил, что войны далеко-далеко, а он рядом. И как настоящий рыцарь, да еще и просоленный насквозь бурями морской волк, он даму в обиду не даст. Болтали за полночь, покуда красавица окончательно не раззевалась.
Рыцарю пришлось благородно уступить даме кровать. А самому провести остаток ночи в любимом кресле. Но Славка не огорчался – будет время познакомиться поближе, благо Лизавета категорически понравилась. И как знать, может со временем обломится ему толика девичьей ласки.
Ночью проклятущая дверь больше не снилась, как отрезало. Отлично выспавшись, кэп с утра бодро так пошагал на кухню. Только разбил яйца на сковородку, да взбодрил новехонькую итальянскую кофеварку, как за спиной раздался гулкий хлопок. Екнуло сердце. Даже не обернувшись, Славка понял – Лиза ушла, оставив рассеянный в комнатах тонкий запах вербены. Но он почему-то был твердо уверен, что их встреча не последняя...
Продолжение следует...
