Виталий Бронштейн

Общественный деятель и педагог, заслуженный работник образования Украины.

Мудрый херсонец: Будь пионером Колей Щегловым!

Мудрый херсонец: Будь пионером Колей Щегловым!
Чем сильнее раскалывается общество, тем больше востребовано в нём гнусное доносительство. Для людей моего поколения это скользкая и не самая приятная тема, так как наше детство пришлось на времена, когда ябедничество возводилось государством в ранг высшей добродетели.

Нравственность подрастающих поколений формировалась Советской властью на примерах всепобеждающей любви к Родине, на фоне которой меркли даже крепкие родственные связи.

Прочтите и насладитесь фрагментом выступления Анастаса Микояна (видного государственного деятеля СССР, если кто-то забыл!) на торжественном заседании в честь 30-летия карательных органов ВЧК-ОГПУ-НКВД: «Пионер Щеглов Коля в августе этого года сообщил официальным путем через почту начальнику районного отдела НКВД о том, что его родной отец Щеглов Иван Николаевич занимается расхищением из совхоза строительных материалов. Был арестован (бурные аплодисменты).

Пионер Коля Щеглов, который знает, что такое советская власть для него, для всего народа, увидав, что родной отец, он ему теперь не родной, он сказал НКВД, чтобы отца уничтожить как врага народа. Вот какие люди у нас, товарищи, есть! Вот такие пионеры у нас есть! Вот где наша сила и мощь народа! (бурные аплодисменты)».

Как я хотел быть похожим на пионера Колю Щеглова! Правда, воспитывала меня мама; отца же, который расхищал бы строительные материалы, увы, не было. Что ж, тем болезненнее ощущалось моё грустное безотцовство… А ведь действительно – будь у меня вороватый тятя, я бы без промедления сообщил куда надо про его незаконные проделки!

Я рос пытливым мальчиком и часто задавался тягостным вопросом: что бы я делал, если б узнал, что моя мамочка – шпионка? Как это меня тогда мучило! Но отдадим должное пионерской стойкости – эти терзания всегда завершались разоблачением любимой шпионки…

Из книг, украсивших моё послевоенное детство, хорошо запомнилась повесть А.Авдеенко «Над Тиссой», из номера в номер публиковавшаяся в газете «Пионерская правда». В этом пособии для юных следопытов описывалась шустрая детвора из западно-украинской пограничной полосы, которая в свободное от уроков время охотилась за иноземными лазутчиками, раскрывая их враждебную сущность по найденным в лесу иностранным пуговицам да микрофотоаппаратам, замаскированным под зажигалку. Надо ли говорить, что мне тоже хотелось охотиться на заклятых вражин!

Впрочем, шпионы изредка встречались и у нас. Мимо дома моей бабушки на улице Суворовской, где я после школы выполнял домашние задания, часто проходила пожилая женщина. Мало того, что она всегда была в черном, на её лице выделялись огромные очки с необычайно толстыми линзами. Только слепой мог не увидеть в ней настоящую шпионку, и как-то, не выдержав, я подбежал к фланирующему по тротуару милицейскому патрулю с предложением немедленно задержать эту тетеньку.

- Зачем? – спросили меня, и я поделился с дядями в синей форме своими вескими соображениями. Внимательно рассмотрев бдительного мальчика в наглаженном пионерском галстуке, блюстители порядка посоветовали мне идти учить уроки.

– Неужели они тоже шпионы? – замер в испуге я, и позже поведал об этом бабушке. Она на минутку задумалась, но промолчала, а когда мама пришла с работы - обидно пренебрегая моим присутствием в комнате, посоветовала ей не вести при мне никаких серьезных разговоров.

Когда я подрос, в кругу моих приятелей ябед называли не иначе, как «крысами» и «стукачами», что и определило моё окончательное отношение к доносительству. В армии с такой публикой расправлялись быстро, однажды в этом пришлось поучаствовать мне.

Думается, читателю не будут безынтересны полезные советы, которыми со мной делился мой старший пединститутский товарищ – преподаватель педагогики Сергей Иванович Орлов: - Ты наверняка станешь директором школы, - говорил он. - Мужчины, члены партии, в образовании нарасхват. И обязательно столкнешься с тем, что кто-нибудь начнет тебе наговаривать на товарищей по работе. Чернить своих недругов. Причем, зачастую это будет истинная правда, но выслушаешь их раз, потом другой – и станешь неуважаемым руководителем, который не гнушается сплетнями.

- Как же поступать в таком случае? - спросил я. - Гнать их в шею?

- Не обязательно. Есть прием лучше. Попроси визитера подождать и пригласи в кабинет того, на кого он клепает. Предложи жалобщику повторить при нем все, чем хотел он с тобой поделиться. Уверен, сексотов-любителей в твоём кабинете больше не будет.
Только научись отличать донос от необходимой деловой информации о недочетах в работе. Первое, как правило, делается по секрету.

Этим советом я парочку раз воспользовался, и, хоть доносчики вряд ли были довольны, нелюбовь шефа к осведомителям коллективом одобрялась. Не говоря уже о том, что в школах, которыми я руководил, учителя были сориентированы на непоощрение детского доносительства и маленькими ябедами себя не окружали.

Когда-то мне очень понравилась, хотя и прилично насторожила, цитата писателя Сергея Довлатова: «Мы без конца ругаем товарища Сталина и, разумеется, за дело, но все же я хочу спросить: кто написал четыре миллиона доносов?».

Конечно же, при Сталине была создана уникальная питательная среда для доносчиков, но не является ли презренное наушничество характерным свойством именно нашего народа? – спрашивал себя я. Тогда столь безнравственное общество ничего хорошего не может ожидать по определению.

Этот вопрос я задал умнейшему из встреченных мной в жизни людей – историку Александру Рафаиловичу Аронову, ныне покойному, и получил ёмкий ответ.

Оказывается, в плане фискальничанья славяне лишь жалкие дилетанты, потому что история вопроса кроется в бездне веков. В том же Древнем Египте, где при вскрытии захоронений фараонов обнаружилось несметное количество доносов. В Афинской Архэ процветал институт почтенных сикофантов, то бишь, профессиональных наговорщиков. Причем, они расплодилось в таком количестве, что в какой-то момент стали угрожать безопасности государства. Демократический Рим тоже не отставал. В нём существовало сходное ремесло политического делатория, ставшее уважаемой и высокодоходной профессией для многих высокообразованных людей. Так что, мы не первые и, даст Бог, не последние в этом деле…

Что до Российской империи, то традиционное русское право доносы признавало, но «Слово и дело!», оказавшееся ложным, заканчивалось для клеветника трагически. Судебник считал «ябедничество» серьезным преступлением и ставил в один ряд с такими «лихими делами», как: «татьба», «разбой» и «душегубство». Оттуда и пришла к нам поговорка «Доносчику первый кнут».

О том, как собираются новые власти использовать доносительство для борьбы с ненасытной олигархией, поговорим в следующий раз.

Виталий БРОНШТЕЙН

© 2008 - 2024 Інформаційне агентство "Херсонці". Всі права захищені.
Використання матеріалів ІА "Херсонці" може здійснюватись лише при наявності "активного гіперпосилання" на "Херсонці", а також на сам матеріал.
Редакція може не поділяти думку авторів і не несе відповідальність за достовірність інформації.
email: khersonci08@gmail.com, контактиархівТеатр Куліша - Херсон