Его визит в Херсонскую областную больницу был не случайным – здесь он прооперировал пациентку с пороком сердца. Нашлось у известного врача время и для журналистов. Вашему вниманию представляем интервью с Борисом Тодуровым.
- Борис Михайлович, каковы сейчас возможности Херсона в области кардиохирургии? Как часто пациентов из нашей области отправляют к Вам в Киев, и с какими проблемами не справляются наши врачи?
- На самом деле Херсонщина одна из немногих областей, которые имеют и оборудование и специалистов. Мы обмениваемся опытом с херсонскими врачами уже более 15 лет, и у вас пациенты могут получить достаточно качественную и своевременную медицинскую помощь. В этот раз со мной приехали 8 специалистов из Киева, которые будут ассистировать в операции, думаю наши коллеги из Херсона многое почерпнут для себя в плане опыта во время данного вмешательства.
Пациентка, о которой идет речь – 36-летняя жительница Херсона, с врожденным пороком сердца. Она долгое время не решалась на операцию, но сейчас проблемы с сердцем стали влиять на другие органы, потому мы считаем, что операция в данном случае обязательна. На самом деле херсонские врачи решают здесь на месте те же проблемы, что и мы, я не думаю, что они с чем-то не справляются.
- Вы по сути – легенда кардиохирургии Украины. Как так вышло, что в 2000-м году все-таки состоялась сложнейшая операция по пересадке сердца живому человеку?
- Украинская медицина долго шла к этому. Я побывал в Америке в 96 году на конференции, они там уже обсуждали тонкости трансплантации человеческого сердца, для них это была уже рутинная работа, а для нас – нечто новое. Вернувшись в Украину, я начал готовиться к такой же операции. Начали мы со свинок, я взял в колхозе двух 3-месячных свинок, и мы сделали первую пересадку в институте Шалимова. Свинка с пересаженным сердцем – Надежда, прожила 6 дней.
После этого было сделано еще 5 пересадок свинкам, и большинство из них выживало. Мы были уверены в успехе и технически готовы к тому, чтобы пересадить сердце человеку. Мы организовали целый отдел в институте Амосова, готовились, принялись менять законодательную базу. Через какой-то момент появился донор, это был молодой человек, погибший в ДТП, его травмы были несовместимы с жизнью. Мы успели получить разрешение у родственников, пока сердце еще билось. Пересадили это сердце 42-летнему пациенту, он проснулся после операции, и все показатели были в норме. Умер он через 11 дней, поскольку очень долго ждал этой операции и нужного донора, так случилось, что долгое ожидание сделало его случай очень запущенным.
Вторая пересадка была сделана позже пациенту Эдуарду Соколову, он живет уже 11 лет после операции и, я надеюсь, проживет еще много лет. Мы показали, что можем делать такие вещи, и наши пациенты выживают. Теперь слово за государством, которое никак не может принять новый закон о трансплантации.
- Кстати, об этом законе. Противники связывают его с черным рынком органов, врачи говорят, что он необходим. Кому верить и что принятие этого закона даст Украине?
- Если Закон будет принят со всеми поправками и изменениями, которые написали сами врачи, не думаю, что станет вопрос о черном рынке. Принятие этого закона даст Украине граждан, которые смогут прожить здоровую жизнь, это экономически выгодно стране. Сейчас мы повсеместно сталкиваемся с несогласие родственников донора. Как бы это цинично не звучало, но в итоге абсолютно все начинают торговаться с врачами, говоря мол «мы знаем это дорого стоит, и сколько вы нам заплатите за сердце или почку?». Я думаю, что таких вопросов вообще не должно возникать.
Именно для этого и существует согласие на забор органов, взятое при жизни. За рубежом его вносят в документы гражданина – водительские права, паспорт, и при несчастном случае у врачей нет этой унизительной обязанности – пойти и выпрашивать. Лично мне очень нравится, как поставлен этот вопрос в Белоруссии. Там каждый человек при жизни заходит на сайт Минздрава и регистрируется, если изъявляет желание стать донором после смерти. Все его данные вносятся в базу, и таким образом они известны врачам.
Этот вопрос каждый решает сам для себя, не нужно давить, нужно просто принять закон, который будет ясен всем. Сейчас мы теряем пациентов, которые нуждаются в пересадке, они едут в ту же Белоруссию.
- Что Вы можете сказать по поводу реформирования медицины в Украине? К чему мы в итоге должны прийти?
- Прийти мы должны к страховой медицине – это однозначно. Именно на это, в конечном счете, и рассчитаны все изменения, которые предлагает наш министр Александр Квиташвили. «Койко-день» – это уже даже не прошлый век для больниц. Все медицинские учреждения должны перейти на хозрасчет, то есть нужно ввести оплату за каждую сделанную услугу.
Для этого нам нужно стандартизировать и тарифицировать каждую услугу, которую можно сейчас получить в больнице – от обычной рентгенографии до операции на сердце. В результате мы получим такой график работы: сделали операцию, посчитали сколько стоит материалы и услуга в общем, подписали счет.
Сделали 100 операций в месяц, в конце месяца получили за них деньги, на эти деньги выдали зарплату, заплатили коммунальные платежи, купили медикаменты, может какое-то оборудование, и продолжаем работать. Деньги, которые получает больница, могут быть как от государства, так и от страховой компании. Думаю, что государство все же должно обеспечить страховкой малоимущих, пенсионеров и детей – это будет правильно.
- Спасибо за интересную беседу.
Записывала Елена ДОНЧА
Фото автора
