Чудны дела твои, богиня правосудия!
Кирилл Горелов//Гривна №31(968) 25.07.2013
«Жили-были старик со старухой». Так традиционно начинаются многие сказки. Но жизнь - это не сказка, а потому жили они не у самого синего моря, а на улице Перекопской в Херсоне. И были они поначалу вовсе не стариком со старухой, а вполне молодыми людьми, которые поженились и стали жить-поживать и добра наживать.
В общем, был у них дом, сын, дочь и двое внуков. Время шло, и случилось так, что Антонине Петровне (здесь и далее имена и фамилии изменены), родившейся в 1924 году, пришлось пережить и своего супруга, и своих детей. Остались только внуки - Виталий и Сергей (двоюродные братья). Именно они являются её прямыми наследниками. Но на всякий случай - мало ли что, хотя делать это было совсем не обязательно, в 2004 году Антонина Петровна составила завещание и, как положено, засвидетельствовала у нотариуса, что дом на улице Перекопской будет принадлежать в равных долях внукам.
В конце октября 2008 года Антонина Петровна в возрасте 84-х лет скончалась. Вот тут-то и началась отнюдь не сказочная история.
Внук Виталий отправился к нотариусу, чтобы вступить в право наследования своей половины дома, и с большим удивлением узнал, что наследственного имущества просто нет. Есть справка из БТИ, что в январе 2008 года бабушка даже не половину, а дом целиком подарила Вере - своей невестке, матери внука Сергея. Почему бабушка так поступила, как это случилось? Вопросов возникло множество, но каких-либо вразумительных ответов от матери своего двоюродного брата Виталий не добился. Кто он и кто они, если не считать того, что родственники? У них всё хорошо, но есть свой бизнес, а Виталий - простой работяга на заводе. Плюс жена, двое детей и квартира в хрущевке, да и та досталась после того, как отец умер. В общем, возникли сомнения в том, что бабушка «забыла», что писала в завещании. И лишила его тем самым половины дома целенаправленно и осознанно. Иначе зачем это было делать тайно? Дальше - больше. Вера, как это и положено по закону, зарегистрировала право собственности на подаренный ей дом, а потом решила его продать. Правда, с продажей получилась незадача. Покупатели оказались осмотрительными и от сделки отказались. Дело в том, что три земельных участка на улице Перекопской и, соответственно, три дома, числятся под одним адресом, хотя и принадлежат совсем разным людям. Чтобы один сосед мог продать дом, он должен получить согласие двух других. Его-то и не было. Одни из соседей - родственники внуков Антонины Петровны, поинтересовались, будут ли вырученные от продажи деньги поровну разделены между Сергеем и Виталием. Не услышав вразумительного ответа, своего согласия на продажу дома они не дали. А от другого способа - передать деньги задом просто из рук в руки, а продажу замаскировать договором дарения, покупатели отказались. Не хотели они в дальнейшем нажить себе проблем и оказались, как выяснилось, правы. Тогда Вера нашла покупательницу, согласную, чтобы сделка купли-продажи была оформлена как договор дарения. Случилось это в августе 2009 года. Неизвестно, получил ли от матери Сергей свою половину денег от продажи дома, но то, что от этого не перепало ни копейки Виталию, известно доподлинно.
Чтобы разрешить свои сомнения, Виталий обратился в суд с просьбой признать недействительным договор дарения бабушкой дома Вере, договор дарения дома Верой покупательнице и истребовать, говоря юридическим языком, его из чужого незаконного владения.
Суд тянулся несколько лет. В его процессе многие вопросы получили вполне логичное объяснение, подтвержденное мнением экспертов-психиатров из Херсонской областной психиатрической больницы. В 2004 году завещание Антонина Петровна составляла, как принято говорить, в трезвом уме и твёрдой памяти, а вот к январю 2008-го здоровье её, в том числе и психическое, значительно пошатнулось. Исследование экспертов, основанное на прижизненных диагнозах покойной, среди которых позания родственников и соседей о ее поведении в последние годы жизни, позволили им сделать вывод, что на момент оформления договора дарения дома Вере Антонина Петровна не отдавала отчёта своим действиям. Если говорить попросту, то она впала в детство - заговаривалась, не узнавала хорошо ей знакомых людей, ходила, извините, под себя, могла в жару одеться по-зимнему. Как бы чего не вышло, квартирантка, уходя, всегда на ключ запирала калитку. В той части дома, где жила Антонина Петровна, отключили электричество и газ, сняли дверные запоры, чтобы она не могла запереться изнутри так, что не откроешь.
В результате весьма длительного рассмотрения и изучения аргументов сторон суд Днепровского района Херсона 18 декабря 2012 года принял решение требования Виталия удовлетворить. Казалось бы, принято оно было и по закону, и, как говорится, по совести, и на этом можно было бы поставить точку. Договор дарения дома, составленный Верой, признаётся неправомерным. Заплатившая за него деньги женщина истребует у неё их обратно, а если по справедливости - та сама их ей отдаёт. Неправомерным становится и договор дарения дома Вере Антониной Петровной, и вступает в силу её завещание, в котором она разделила наследство поровну между двумя внуками. Но ещё раз вспомним, что это не сказка, а реальная жизнь.
Вера обратилась с жалобой на такое решение в Апелляционный суд области, и судебная карусель закрутилась снова, но уже в обратном направлении. Конечно, коллегия из трёх судей, рассматривавшая его, вне всяких сомнений, обладает опытом и компетентностью, но как-то, похоже, работала она только в одни ворота, что вызвало немалое удивление имеющего многолетний юридический опыт автора этих строк, посетившего последнее заседание суда. По ходатайству Веры суд назначил проведение повторной психиатрической экспертизы - на этот раз уже в Одессе. Правда, в постановлении суда было написано одно лечебное учреждение, а проводило его другое, но не это суть важно. Вопрос в том, что судьи подвергли сомнению выводы херсонских психиатров, базирующиеся на показаниях родственников, квартирантки и соседей Антонины Петровны, сталкивавшихся с нею практически ежедневно. Но удовлетворились противоположными выводами их одесских коллег, говоривших о презумпции психического здоровья. Правда, образно говоря, одесситы почему-то отличились «косоглазием». Они «не увидели» показаний близких, но прекрасно рассмотрели то, что сказали коллеги Веры по работе. И не беда, что они видели Антонину Петровну от силы лишь несколько раз. Не стоит человек на учёте у психиатра - значит здоров. Стоит - не здоров. Но сама Антонина Петровна вряд ли осознавала, что ей нужна помощь именно психиатров, а окружающие об этом просто не думали. Много вы видели вылеченных от старческого маразма? Может быть, такой вопрос и встал, если бы Антонина Петровна представляла угрозу для окружающих. Но ведь этого же не было!
Кстати, на последнем заседании суда произошёл курьёз. Виталий представил суду ксерокопию объяснения Веры, которое она давала милиционерам, выяснявшим, имеет ли смерть Антонины Петровны криминальную подоплёку. В нём было написано: та страдала расстройством памяти и психического здоровья от старости. Внизу стояла подпись и написанные отличным от милицейского почерком «с моих слов записано верно». Первая часть курьёза состояла в том, что Вера заявила, что никаких показаний милиционерам не давала и объяснений не подписывала, то есть фактически обвинила правоохранителей в фальсификации документов. Вторая часть - судьи сочли, что такому доказательству в деле делать нечего, и рассматривать его, соответственно, не стоит. По их мнению, время подачи доказательств прошло, а само оно ни о чём не говорит.
Но если от Веры звучало заявление, что документ этот фальшивка, то почему суд не предпринял никаких мер? Ведь если это так, то логично поставить вопрос о его проверке перед прокуратурой или милицией? Если это действительно не подпись Веры, то милиционер сфальсифицировал объяснение - за такое и из органов попросить могут, и коррупцию «пришить». А так он уйдёт от ответственности и избежит «сурового, но справедливого наказания». Вот только какой смысл подделывать объяснение на тему явно не криминальной смерти старого больного человека? В конце концов решающее слово о причинах смерти не за милиционерами, а за медиками. А если это её подпись, то почему она тогда сказала именно так, а в суде постоянно утверждала противоположное?
В общем, вызывающих недоумение и вопросы моментов в этой истории - вагон и маленькая тележка. И Виталий намерен их задать в своей кассационной жалобе на решение Апелляционного суда Херсонской области. Такая вот жизненная «несказка» получается. В жизни, как известно, вовсе не добро, а «бабло» побеждает зло. А что из этого получится, мы постараемся рассказать.
